Двадцать лет мне было. Работала, жила с мамой. Взбрело маме в голову завести собаку. Взяла она щенка, сначала сама выгуливала, сама кормила. Появился у мамы ухажёр, стала она у него гостить с вечера пятницы до утра понедельника. Собака оказалась на мне.

Мы с Ильёй уже были вместе, в выходные встречались, ночевали по друзьям и подругам. И тут собака. Которая, вроде как, мамина. Начались у нас с мамой ссоры: я должна была сначала заниматься собакой, а потом уже шляться по мужикам. Это она так мои встречи с Ильёй называла. Отношения с мамой были натянутыми, она выпивала, её постоянно всё не устраивало.

Однажды мы с Ильёй уехали на выходные за город, нас пригласили на свадьбу. Еду и воду собаке оставила, а вот гулять ходить она не могла. Мама вернулась раньше, дома нагажено, мне позвонила:

– Собирай вещи и проваливай! Зачем ты мне тут нужна? Толку от тебя нет!

Такое уже бывало, но мама остывала и извинялась. А тут всё, я приехала домой, вещи собраны. Позвонила Илье.

Илья спросил у своей матери, можно ли я день или два, не больше, у них перекантуюсь. Она дала добро. Илья приехал, забрал меня и вещи, привёз к себе домой.

Будущая свекровь встретила нейтрально. Я достала необходимые вещи, сразу начала искать квартиру. Илья сказал, что будет жить со мной. Я обрадовалась, он присоединился к поискам. Мама Ильи позвала нас ужинать, после ужина начала разговор:

– Я не рада, что ты здесь. Помни про два дня. Мне наплевать, успеешь ли ты найти жильё, через два дня тебя тут не будет.

– Мама, можно полегче? Ты могла отказаться, но согласилась. Сейчас в чём проблема?

– Я всё сказала. Посуду помыть, со стола убрать.

После ужина мы поехали смотреть квартиры. Времени было в обрез, но нам повезло. Квартиру нашли, договор заключили, условились, что на следующий день въедем.

В понедельник мы с Ильёй разъехались по работам. После рабочего дня он меня забрал, поехали собирать вещи. В процессе сбора вещей с работы вернулась мать Ильи. Похвалила, что я успела, и порадовалась, что ей не придётся меня выгонять. Тут она увидела, что Илья тоже собирается. Позвала его на разговор. Илья потом сказал, что мама его уговаривала, чтобы мы остались, раз уж он со мной жить собрался, но Илья отказался.

Началась у нас новая жизнь, вдвоём, без всяких мам. Сами себе хозяева, сами себе начальники. Правда, моя мама звонила. То требовала, чтобы я приезжала, с собакой гуляла. То требовала, чтобы я немедленно выписывалась из квартиры. То денег хотела. Перестала мама звонить тогда, когда ухажёр к ней переехал. Собаку мама сразу отдала, наигралась. Мама Ильи ему тоже звонила. Через день. То его любимые сырники приготовила, пусть на ужин заедет. То перестановку в комнате задумала, помощь нужна.

Через два года я забеременела, мы расписались, денег на свадьбу не было. Родила, дочку прописала к моей маме. Она требовала, чтобы я этого не делала, мотивируя своё требование скорой продажей квартиры. Это была ложь, ничего мама продавать не хотела. Мать Ильи вообще заявила, что если мы пропишем дочь к ней, то она её заберёт. Илью зато к себе постоянно требовала, орала, что он мать забыл, на девку променял.

Было непросто, но мы справились. Илья работал как проклятый. Я, пока ухаживала за дочкой, мужа не тревожила нашими заботами, сама с дочкой и бытом справлялась. Пошла дочка в садик, стало полегче, хоть больничные и напрягали, но всё равно по деньгам было лучше.

Моя мама вышла замуж за ухажёра. С ними стала жить дочь ухажёра от первого брака вместе с ребёнком. Мать Ильи тоже времени зря не теряла, появился у неё сожитель. Можно сказать, матери были заняты, им было не до нас…

Дочка учится в пятом классе, она круглая отличница, увлекается рисованием. У нас ипотечная квартира. Мы не богаты, но и не бедствуем. Денег на всё хватает, но иногда их впритык. Илья – хороший муж, отличный папа. Оба работаем, не пьём, не курим. Привыкли рассчитывать только на себя. В матерях оба разочаровались. Моей до меня никогда дела не было. А свекровь Илью допекла своими истериками, которые она закатывала до появления сожителя. Нас с Ильёй можно назвать полной автономией: мы ни от кого не зависим. Когда нам нужна была помощь, хотя бы моральная, мы слышали вопли о необходимости выписаться и байки о матери, которую сын променял на девку.

Я бы не сказала, что наши матери нуждаются. Обе ещё работают, обе при жилье. Только моя мама овдовела и дочку покойного мужа выставила, а сожитель свекрови получил инвалидность, он работать может, но не хочет. Жить можно. Зачем про нас вспоминать? Сначала моя мама решила, что мы семья, внучкой начала интересоваться. Укор мне прилетел: почему не звоню и не пишу? Где-то через год свекровь начала в гости напрашиваться, спрашивала, что внучке привезти, что она любит. Сколько раз эти бабушки видели внучку можно пересчитать по пальцам одной руки.

Звонят. Обижаются, что на звонки не отвечаем. Обижаются, что в гости не приглашаем и сами не приезжаем. Моя про подаренную жизнь вспомнила, а свекровь – о временах, когда они с Ильёй счастливо жили вдвоём.

На три буквы их никто не пошлёт, ни у меня, ни у Ильи язык не повернётся. Помощи тоже не будет – нам просто нечем помогать, нет ни возможностей, ни желания, желания – в первую очередь. Что им нужно? Жили без нас, хорошо жили, ещё и нас поклёвывали. Сейчас-то что надо? Пенсия на пороге? Старость не за горами? Внезапно вспыхнула любовь к внучке? Хотя, какая разница. Всё равно для нас ничего не изменится. Мы сами по себе, они сами по себе. Записано.